— И кто она такая? — невольно заинтересовался я, слегка ёжась под её немигающим взглядом.

— Лесная нечисть. Получается из детей женского пола, умерших до крещения. Тебе она не опасна, а вот попадись ей обычный человек, особенно, мужчина, и его она почти наверняка убьёт. И скорее всего, изначально она именно это и планировала. Довела бы тебя до какого-нибудь водоёма и утопила бы.

— Это так? — строго взглянул я на девочку, но та лишь равнодушно пожала плечами.

— Скорее всего. Иногда я отпускаю своих жертв. Бывает, что и у меня жалость просыпается, особенно, если человек чист душой. Но это редко бывает. А обычно да, топлю, если он полностью под моим контролем находится. Если же у него сильная воля и он пытается сопротивляться, то тогда у меня и другие способы есть… — жутко улыбнулась она, обнажив заострённые зубы. На человеческие они были вот совсем не похожи, и напоминали скорее зубы акулы, только поменьше, — Возьми меня с собой! — опять повторилась она.

— Да зачем тебе это? — не понял я её столь страстного желания ехать с нами, — Шла бы лучше по своим делам.

— У меня нет своих дел, — медленно покачала она головой, — Всё, что я делаю, я совершаю ради моей госпожи Мораны. Она давно уже пропала из нашего мира, не слышит меня, не отзывается на мои призывы. Я совсем ослабла за время её отсутствия, но всё также остаюсь её верной рабой… Я чую, что ты видел её недавно. Расскажи, это действительно так? Где она? Когда вернётся к детям своим? — жадно спросила она, и впервые увидел проявление эмоций на её лице. Надежда читалась на нём, а в глубине её глаз полыхал настоящий пожар.

— Жива. Спит. Но скоро, думаю, проснётся, — коротко ответил я, не вдаваясь в подробности, — Больше ничего сказать не могу. Мне пора ехать.

— Я хочу с тобой, человек, — продолжила она свою заезженную пластинку, — Я могу тебе помочь.

— Да чем… А хотя… — оборвал я сам себя, — Ты знаешь где живёт тот, кого называют Отшельник? Он местный лесник, вроде как.

— О да… Это я знаю очень хорошо… — протянула она, как-то недобро сверкнув глазами, — Так вам нужен он? Я могу проводить вас к нему.

— Это было бы не плохо, — обрадовался я, — Ладно. Полезай в машину. Ближе к деревне выйдем, и там уже пешком пойдём.

— А ты ничего не забыл? — устало спросил меня Баюн, когда она уже шагнула к машине, — Так и позволишь нечисти куда-то тебя вести, даже не взяв клятвы?

— Блин, точно, — по-моему, я даже покраснел от стыда за такой косяк. Чуть нечисть с собой не взял не заморочившись гарантиями своей безопасности. Вот дубина!

— Поклянись Луной, что не причинишь вреда мне и моим близким, и будешь слушаться меня во всём, пока находишься со мной, — строго потребовал я у неё.

— Клянусь Луной, что не причиню вреда тебе или твоим близким, и буду тебя слушаться, пока нахожусь с тобой, — послушно повторила она за мной, — Доволен?

— Теперь да. Поехали уже. Садись вперёд рядом со мной. Сзади Баюн всё сидение занял, хотя оно на троих рассчитано.

— Хорошо…

— Ты на что это намекаешь? Что я толстый? Да я из-за меха просто объёмный такой!

— Намекаю? Нет, друг мой. Намёка тут нет…

— Э, слышь! По-твоему, я совсем тупой? Ты продолжаешь намекать, что я толстый!

— И давно ты стала, ну, этой… Мавкой? — поинтересовался я, когда мы уже вышли из машины, и она повела нас через лес к дому Отшельника.

Машину мы оставили в небольшой просеке, постаравшись поставить её так, чтобы не было видно со стороны дороги.

— Давно, — коротко ответила она, не глядя на меня. По лесу она перемещалась легко и бесшумно, как и Баюн, а вот у меня так не выходило. То и дело под ноги попадались сухие трескучие ветки, хоть я и старался высматривать их изо всех сил и не наступать.

— Много веков назад. Я не пыталась считать. Мёртвых не интересует время, — тихо закончила она.

— А ты помнишь свою прежнюю жизнь? Родителей? Или что с тобой произошло? — продолжил допытываться я, без особого такта. Она же мёртвая, а им вряд ли чувства ведомы, так что не думаю, что задену её вопросами.

— Плохо, — после небольшой паузы продолжила она, не останавливаясь и продолжая не спеша вышагивать, — Помню, что жили в маленькой деревеньке, где-то здесь рядом. Маму плохо помню, а вот отца помню очень хорошо. Именно он меня и утопил в голодный год. Избавился от лишнего рта, — жутко улыбнулась она, а у меня разом пропало всё желание дальше расспрашивать её.

На какое-то время установилась тишина. Даже Баюн молчал, что было очень удивительно. Обычно у него рот не закрывался. Поболтать он любил.

— Ты же как сделаешь тут своё дело уедешь отсюда? — вдруг прервала она молчание.

— Ну, да. Смысл мне ещё тут торчать? Поеду домой. А почему ты спрашиваешь?

— Возьмёшь меня с собой? — неожиданно попросила она, — Тут, в лесу, я скоро совсем погибну без силы. Посторонние люди здесь больше давно уже не ходят и не ездят, так что питаться мне некем. Раньше в таких случаях мне помогала госпожа, но сейчас она спит и не слышит меня… Деревенские жители умеют защищаться от таких, как я. У тебя же так много силы, что находясь рядом с тобой я буквально оживаю, — убрала она за ухо непослушный кудрявый локон, и искоса глянула на меня, — А я тебе отслужу…

— Давай сначала дело сделаем, а потом уже я решу, — уклончиво ответил я. Честно говоря, мне не хотелось тащить с собой в город эту тварь, притворяющуюся ребёнком. И дело было вовсе не в том, что мне сложно будет объяснить тем же родителям или друзьям, кто она. Уверен, что она способна не показываться никому на глаза. Вот только смогу ли я удержать её, когда она наберётся сил, и решит кого-нибудь убить? Насколько вообще эффективны эти клятвы Луной? От неё сейчас-то жутью так и несёт, что же будет когда она сил наберётся? Но и отказывать я ей сейчас не хотел. Мало ли… Вдруг решит, что тогда я ей не интересен, не доведёт нас до конца и уйдёт? Или ещё лучше, заведёт в какие-нибудь дебри, из которых я потом и дорогу обратно не найду?

— Марья! Ты опять за своё? Снова собираешься человека погубить? Ты же обещала мне, что не будешь больше этого делать в моём лесу! — донёсся вдруг до нас строгий скрипучий старческий голос, и я увидел в нескольких метрах от нас впереди лешего.

Он кутался в старое, всё в заплатках, пальто, и сурово смотрел на Мавку, которая вдруг вроде как даже смутилась под его взглядом.

— Нет, дедушка Тихон, это не то что ты подумал. Я наоборот помогаю человеку и веду его туда, куда он меня попросил.

— Мда? Это так, парень? — недоверчиво спросил он у меня.

— Здравствуйте, уважаемый, — для начала поздоровался я, в глубине души досадуя на то, что забыл купить угощение для лешего. Ведь должен был предположить, что он тут есть. И помощь в указании дороги к домику лесника можно было у него попросить, а я и не подумал, — Прошу прощения, что без угощения пришёл в ваш лес. Если только может это пойдёт. Угощайтесь! — я залез в рюкзак, и вытащил пачку сухарей. Вот только они с чесноком… Понятия не имею, как лешие на него реагируют. Не сочтёт ли за издевательство?

— Что там у тебя? Сухарики? — засуетился он, подошёл ближе, и выхватил у меня из рук пачку, — О! С чесноком… Это не с хреном, конечно, но тоже ничего. Пойдёт. Благодарствую, — и он тут же разорвал пачку, и аппетитно захрустел, весело подмигнув мне.

А вот мавке запах чеснока явно не понравился. Она поморщилась, и отошла от него подальше.

— Паря, а ты вообще знаешь, кто она такая? — доверительно шепнул он мне, показав глазами на девочку, — Ты точно добровольно с ней идёшь? А то смотри, могу помочь, если надо.

— Всё нормально, благодарю. Я знаю, кто она. И она Луной поклялась, что не причинит мне вреда. Да и Баюн со мной. Не даст меня в обиду, если что, — кивнул я ему на кота, сидевшего в стороне и вроде как не скрывающегося, но судя по тому, как подскочил вверх леший, до этого момента он его не замечал.

— Шишку мне в рот! И впрямь Баюн! Ну у тебя и спутнички, парень. Один другого страшнее… Кто же ты сам такой будешь? Вижу, что из наших, а понять не могу, как будто даже и магией отдаёт от тебя… — вопросительно уставился он на меня, — Кто же ты есть, мил человек? И зачем в мой лес пожаловал? С добром али худом?